Севастьянов
Дикий урман
Анатолий Севастьянов
Дикий урман
Глава 1
Река текла без солнца. Текла не в берегах, а в стенах дикого, нетронутого леса. Громадные кедры уходили ввысь, и только где-то там, над ними, светлело небо… А тут, внизу, сплетались корни, чернели вывороты, стоял сумрак…
Только на плесах прорывалось солнце. Оно высвечивало дикую мощь и красоту тайги с ее обросшими лишайником стволами, с зеленым бархатом валежин, с провалами настороженной мглы.
Небольшой катерок «Волна» третьи сутки пробирался вверх по таежному притоку Оби.
На палубу поднялся моторист.
– Тайга-то какая! Во лесок-то! Как путешествие, Росин? – сказал он, вытирая концами руки, единственному пассажиру – молодому человеку лет двадцати шести – двадцати семи.
– Это не путешествие. Путешествие – когда сам идешь, а не везут тебя. Кстати, скоро меня привезете?
– Завтра к вечеру дай Бог добраться. Уж пятьдесят километров, как река считается несудоходной. А нам еще плыть да плыть. Ну ничего, теперь доберешься. Главное, на катер попал. А то ведь он в Тарьёган за всю навигацию только два раза ходит. Сейчас вот – в мае – да раз осенью.
Резкий толчок! Моторист чуть не свалился за борт и тут же юркнул вниз, в машинное отделение.
– Мель! Давай назад! – закричали у штурвала.
– Назад не идет.
– Ладно, стой. Подмывать будем.
Началась какая-то хитрая операция: подмыв мели струей от винта. Корма чуть влево, чуть вправо, чуть влево, чуть вправо, и так с полчаса. Но вот катер дрогнул и отошел назад.
– Хорош! Давай на нос!
Теперь катерок едва подавался вперед, а с носа длинной палкой щупали дно.
«Долгая песня», – решил Росин и отправился в каюту «мучить» английский – самую опасную мель на пути в аспирантуру.
И еще садились на мели, попали под винт коряги, но на следующий день «Волна» все же добралась до места.
Росин с набитым до отказа рюкзаком и ружьем в чехле вышел на берег.
«Вот он какой, Тарьёган!»
Деревушку со всех сторон обступила тайга, прижала к реке, будто собиралась столкнуть под берег.
Прочно стояли дома. У каждого – лабаз на четырех столбах; собаки – по две, по три; в угоду старому хантыйскому обычаю – медвежьи черепа на кольях.
К катеру, как на пожар, высыпала вся деревня. Русских несколько человек, все население – ханты. Одежда вроде длинных рубах, подпоясанных сыромятными ремешками. У женщин и ребят расшита бисером. У всех на поясах ножи в деревянных ножнах. Даже у девочки лет трех миниатюрный ножик. По стертым ручкам видно: ножи тут – повседневное орудие труда.
Росина окружили и в упор рассматривали хантыйские ребятишки.
– Где мне найти председателя? – спросил он.
Самый старший, не отвечая, повернулся и что-то закричал по-хантыйски. Из толпы у катера вышел молодой хант и направился к Росину.
– Я председатель.
Он, пожалуй, дольше учился
[1][2][3][4][5][6][7][8][9][10][11][12][13][14][15][16][17][18][19][20][21][22][23][24][25][26][27][28][29][30][31][32][33][34][35][36][37][38][39][40][41][42][43][44][45][46][47][48][49][50][51][52][53][54][55][56][57][58][59][60][61][62][63][64][65][66][67][68][69][70][71][72][73][74][75][76][77][78][79][80][81][82][83][84][85][86][87][88][89][90][91][92][93][94][95][96][97][98][99][100][101][102][Вперед]